Тем не менее палеоихнологи продолжают испытывать острую нехватку данных о следах современных животных, их образе жизни и по¬ведении. Это объясняется не только малым количеством актуо- палеонтологических наблюдений, но и ограниченным числом до¬ступных биотопов: большинство исследований касается самой мелководной прибрежной части моря — литорали. При этом не¬редко изучаются лишь поверхностные следы, а большая часть структур, образованных ниже поверхности осадка (эндогенных), не учитывается, так как приемы их исследований весьма трудо¬емки и требуют специального оборудования [1574, 1756].
Большинство ископаемых следов относятся именно к группе эндогенных, так как следы на поверхности осадка обычно рас¬плывались или смывались течением. Интересно, что многие типы эндогенных следов были открыты в ископаемом состоянии за¬долго до того, как обнаружили их современные аналоги. Возмож¬ности детально изучить ископаемые следы в зафиксированном состоянии, их этологическая и экологическая интерпретация по¬зволили экстраполировать в современность некоторые особенно¬сти образа жизни и поведения определенных групп животных. Особенно важно это оказалось для биологов, изучающих ныне живущих морских беспозвоночных, населяющих толщу осадка, наблюдать которых в естественных условиях чрезвычайно сложно. Это еще один пример «обратной» связи науки о прошлом с на¬укой о настоящем.
Для обозначения ископаемых следов при их описании исполь¬зуют бинарную латинскую номенклатуру. Употребляя термины genus и species, исследователи никак не коррелируют их с опре¬деленными родами и видами животных. Больше того, одно и то же животное может оставить столь разнообразные следы, что их будут определять как различные виды, а чаще роды. Например, следы покоя трилобитов относят к роду Rusophycus Hall, следы ползания в толще осадка — к роду Crusiana d'Orb., следы бега¬ния по поверхности — к Diplichites Daw и т. д. Вместе с тем со¬вершенно различные животные могут образовывать идентичные следы, которые должны относиться к одному ихнороду.